В декабре 1918 года территория Северного Кавказа была занята войсками Добровольческой армии, которой командовал А.И. Деникин. Это повлекло за собой немало других событий. Они оказались тесно связанными с широко развернувшейся германо-турецкой интервенцией в Закавказье и оккупацией кайзеровскими войсками Донбасса.
Из состава турецкой армии, действовавшей в Закавказье, была выделена группа войск «Восток». В качестве главной цели командование поставило перед ней захват Дагестана. Все свои действия турецкая военщина согласовывала и координировала с руководителями азербайджанской националистической партии «Муссават» («Равенство»),
В начале октября 1918 года турецкая армия вторглась в Дагестан, заняла ряд городов на побережье Каспия. И хотя некоторое время спустя турки вынуждены были уйти, уступив место войскам Антанты, они сделали многое для укрепления своих позиций среди населения Закавказья и Северного Кавказа, которое исповедовало ислам.
В Дагестане и Закавказье осталась широко развитая турецкая агентура. Она вела подрывные акции. Эмиссары партии «Муссават» проповедовали необходимость объединения всех мусульман под знаменами Турции и призывали «спасти ислам» от неверных.
На почве религиозного фанатизма горцев возникло так называемое «Северо-Кавказское эмирство». Основой его военной силы стали бо.евые отряды чеченского шейха Узун-Хаджи.
Поначалу чеченцы создали небольшие вооруженные группы для обороны своих аулов от нападений казачьих и деникинских отрядов. Позже чеченская верхушка, вынашивавшая честолюбивые планы объединения под своим началом всего Северного Кавказа, занялась сведением отдельных и разрозненных групп в войско под единым управлением и командованием. Во главе движения встал шейх Узун-Хаджи, уроженец дагестанского аула Салты. Своей резиденцией он избрал аул Ведено. Там сразу же появились и обосновались представители муссаватистов, которые перебрались в Чечню из Азербайджана. С шейхом установили прямую связь и агенты турков в лице бывшего командующего армией Нури-паши. Вокруг Узун-Хаджи объединились представители местной горской знати. Шейха усиленно подбивали на создание «шариатской монархии» на Северном Кавказе, которая опиралась бы на Турцию.
Те, кто управлял действиями Узун-Хаджи, прекрасно понимали, что малограмотный шейх на многое не способен и удобен только на определенном этапе борьбы за Северный Кавказ. Поэтому ключевые посты, требовавшие принятия серьезных решений, в правительстве Узун-Хаджи занимали представители знати. Так, главнокомандующим войсками «эмирства» являлся князь М. Дышнинский-Арсанукаев.
Одной из первых акций Узун-Хаджи, направленной на его самоутверждение, стало штемпелевание личной печатью шейха всех денежных знаков, проходивших через его казну. Акция в экономическом плане была бессмысленной. На территории «эмирства» обращались денежные знаки Северо-Кавказской Советской Республики. На них велась торговля во всех аулах. Тем не менее Узун-Хаджи объявил, что без его штемпеля на банкнотах они в Чечне недействительны. Коллекционерам известны заштемпелеванные 50- и 100-рублевые знаки Терской Республики, 100- и 250-рублевые северокавказские банкноты.
Штемпелевание осуществлялось путем наложения на знаки советского образца перстневой овальной печати шейха с вырезанными на ней словами «Хаджи фукара Узун аль Хейр» — «Слуга бедняков Узун-Хейр». Надпись была начертана арабским шрифтом и в большинстве случаев оказывалась непонятной местному населению, зато создавала впечатление ее принадлежности к исламу.
Такая регистрация денежных знаков производилась в основном для округа Ведено, то есть для места расположения резиденции Узун-Хаджи. В тот период еще не стоял вопрос о создании какой-то самостоятельной, замкнутой системы денежного обращения эмирства. Пользуясь нынешней терминологией, можно сказать иначе: Чечня еще не собиралась выходить из рублевой зоны. Решался вопрос самоутверждения туземных правительственных органов. Одновременно велась усиленная пропаганда имени и целей новоявленного лидера националистов.
Количество денег, помеченных перстневой печатью Узун-Хаджи, оказалось незначительным. К коллекционерам их попало еще меньше. Поэтому даже в неплохих собраниях можно встретить фальшивки, изготовленные для обмана бонистов.
По мере усиления влияния турецких и муссаватист-ских советников в окружении Узун-Хаджи, который стал вдруг именоваться «имамом», росли и амбиции чеченских правителей. Визирь Узун-Хаджи Камиль-хан тоже стал метить денежные знаки российских образцов своей печатью. Ее текст позволяет судить о новых претензиях окружения эмира. Надпись на печати гласила: «Сардар аль азам аль амир аль Кавказ» — «Великий военачальник эмира Кавказа».
Известные подделки печати визиря Камиль-хана совершались исключительно для коллекционеров, поскольку на рынках Чечни российские знаки прекрасно обращались и без штемпелей. Выполнялись подделки людьми, не знавшими арабской письменности, и потому вместо букв на оттиске помещены закорючки.
Существуют и другие фантастические надпечатки на денежных знаках Терской Республики в виде весов, на чашах которых лежат Коран и винтовка. Это тоже поздние подделки, рассчитанные на обман коллекционеров.
В надписях на денежных знаках уже отброшена показная скромность и исламский «демократизм» Узун-Хаджи. Он теперь не именует себя «слугой бедняков». Его титул звучит куда более торжественно и величественно: «Повелитель правоверных на Северном Кавказе Хаджи Узун-Хейр». Появилась на деньгах и подпись на-зира (министра) финансов Абдул Азим Абдуллы.
Здесь же обязательно помещается лозунг: «Да здравствует его (имелась в виду Узун-Хаджи) победа!» Дословно с арабского: «Дорога его победа!»
Делалось и традиционное предупреждение тем, кто мог умышлять зло: «Печатание подобных настоящему карается, за исключением тех, кому это законно разрешено правительством. Печатано в Ведено».
Предупреждение о запрете подделок на бонах Узун-Хаджи можно рассматривать как исторический парадокс. Все деньги из главной казны, «имама» были изготовлены руками опытных фальшивомонетчиков, которых для налаживания производства в Ведено пригласил сам назир финансов. Фальшивомонетчики встали у печатных машин с дозволения «законного» правителя «эмирата».
Из-за нехватки бумаги на производство знаков номиналами в 5, 25, 50, 100, 250 и 500 рублей пускались даже тетрадные листы в линейку. Купюры тех же номиналов печатались и на белой бумаге. Только часть знаков в 500 рублей изготовлена на бумаге верже с водяным знаком типа струн.
В ауле Ведено местный оружейный мастер из аула Дарго организовал для «эмира» чеканку звонкой монеты. Для этой цели брались двухкопеечные монеты царского образца, на них старательно забивались старые изображения и чеканились новые с арабскими надписями и датой — 1919, начертанной по-арабски.
Конец «эмирства» оказался неожиданным для его устроителей и вдохновителей. Войско «эмирата» было разгромлено объединенными силами казаков и чеченских повстанцев. К марту 1920 года об «эмирстве» остались только воспоминания. Сам «имам» Узун-Хаджа, потеряв последователей и подданных, ушел в горы, где заразился тифом и умер в одном из отдаленных аулов.
Из состава турецкой армии, действовавшей в Закавказье, была выделена группа войск «Восток». В качестве главной цели командование поставило перед ней захват Дагестана. Все свои действия турецкая военщина согласовывала и координировала с руководителями азербайджанской националистической партии «Муссават» («Равенство»),
В начале октября 1918 года турецкая армия вторглась в Дагестан, заняла ряд городов на побережье Каспия. И хотя некоторое время спустя турки вынуждены были уйти, уступив место войскам Антанты, они сделали многое для укрепления своих позиций среди населения Закавказья и Северного Кавказа, которое исповедовало ислам.
В Дагестане и Закавказье осталась широко развитая турецкая агентура. Она вела подрывные акции. Эмиссары партии «Муссават» проповедовали необходимость объединения всех мусульман под знаменами Турции и призывали «спасти ислам» от неверных.
На почве религиозного фанатизма горцев возникло так называемое «Северо-Кавказское эмирство». Основой его военной силы стали бо.евые отряды чеченского шейха Узун-Хаджи.
Поначалу чеченцы создали небольшие вооруженные группы для обороны своих аулов от нападений казачьих и деникинских отрядов. Позже чеченская верхушка, вынашивавшая честолюбивые планы объединения под своим началом всего Северного Кавказа, занялась сведением отдельных и разрозненных групп в войско под единым управлением и командованием. Во главе движения встал шейх Узун-Хаджи, уроженец дагестанского аула Салты. Своей резиденцией он избрал аул Ведено. Там сразу же появились и обосновались представители муссаватистов, которые перебрались в Чечню из Азербайджана. С шейхом установили прямую связь и агенты турков в лице бывшего командующего армией Нури-паши. Вокруг Узун-Хаджи объединились представители местной горской знати. Шейха усиленно подбивали на создание «шариатской монархии» на Северном Кавказе, которая опиралась бы на Турцию.
Те, кто управлял действиями Узун-Хаджи, прекрасно понимали, что малограмотный шейх на многое не способен и удобен только на определенном этапе борьбы за Северный Кавказ. Поэтому ключевые посты, требовавшие принятия серьезных решений, в правительстве Узун-Хаджи занимали представители знати. Так, главнокомандующим войсками «эмирства» являлся князь М. Дышнинский-Арсанукаев.
Одной из первых акций Узун-Хаджи, направленной на его самоутверждение, стало штемпелевание личной печатью шейха всех денежных знаков, проходивших через его казну. Акция в экономическом плане была бессмысленной. На территории «эмирства» обращались денежные знаки Северо-Кавказской Советской Республики. На них велась торговля во всех аулах. Тем не менее Узун-Хаджи объявил, что без его штемпеля на банкнотах они в Чечне недействительны. Коллекционерам известны заштемпелеванные 50- и 100-рублевые знаки Терской Республики, 100- и 250-рублевые северокавказские банкноты.
Штемпелевание осуществлялось путем наложения на знаки советского образца перстневой овальной печати шейха с вырезанными на ней словами «Хаджи фукара Узун аль Хейр» — «Слуга бедняков Узун-Хейр». Надпись была начертана арабским шрифтом и в большинстве случаев оказывалась непонятной местному населению, зато создавала впечатление ее принадлежности к исламу.
Такая регистрация денежных знаков производилась в основном для округа Ведено, то есть для места расположения резиденции Узун-Хаджи. В тот период еще не стоял вопрос о создании какой-то самостоятельной, замкнутой системы денежного обращения эмирства. Пользуясь нынешней терминологией, можно сказать иначе: Чечня еще не собиралась выходить из рублевой зоны. Решался вопрос самоутверждения туземных правительственных органов. Одновременно велась усиленная пропаганда имени и целей новоявленного лидера националистов.
Количество денег, помеченных перстневой печатью Узун-Хаджи, оказалось незначительным. К коллекционерам их попало еще меньше. Поэтому даже в неплохих собраниях можно встретить фальшивки, изготовленные для обмана бонистов.
По мере усиления влияния турецких и муссаватист-ских советников в окружении Узун-Хаджи, который стал вдруг именоваться «имамом», росли и амбиции чеченских правителей. Визирь Узун-Хаджи Камиль-хан тоже стал метить денежные знаки российских образцов своей печатью. Ее текст позволяет судить о новых претензиях окружения эмира. Надпись на печати гласила: «Сардар аль азам аль амир аль Кавказ» — «Великий военачальник эмира Кавказа».
Известные подделки печати визиря Камиль-хана совершались исключительно для коллекционеров, поскольку на рынках Чечни российские знаки прекрасно обращались и без штемпелей. Выполнялись подделки людьми, не знавшими арабской письменности, и потому вместо букв на оттиске помещены закорючки.
Существуют и другие фантастические надпечатки на денежных знаках Терской Республики в виде весов, на чашах которых лежат Коран и винтовка. Это тоже поздние подделки, рассчитанные на обман коллекционеров.
Здесь же обязательно помещается лозунг: «Да здравствует его (имелась в виду Узун-Хаджи) победа!» Дословно с арабского: «Дорога его победа!»
Делалось и традиционное предупреждение тем, кто мог умышлять зло: «Печатание подобных настоящему карается, за исключением тех, кому это законно разрешено правительством. Печатано в Ведено».
Предупреждение о запрете подделок на бонах Узун-Хаджи можно рассматривать как исторический парадокс. Все деньги из главной казны, «имама» были изготовлены руками опытных фальшивомонетчиков, которых для налаживания производства в Ведено пригласил сам назир финансов. Фальшивомонетчики встали у печатных машин с дозволения «законного» правителя «эмирата».
В ауле Ведено местный оружейный мастер из аула Дарго организовал для «эмира» чеканку звонкой монеты. Для этой цели брались двухкопеечные монеты царского образца, на них старательно забивались старые изображения и чеканились новые с арабскими надписями и датой — 1919, начертанной по-арабски.
Конец «эмирства» оказался неожиданным для его устроителей и вдохновителей. Войско «эмирата» было разгромлено объединенными силами казаков и чеченских повстанцев. К марту 1920 года об «эмирстве» остались только воспоминания. Сам «имам» Узун-Хаджа, потеряв последователей и подданных, ушел в горы, где заразился тифом и умер в одном из отдаленных аулов.
Комментариев нет:
Отправить комментарий